 |  | ||
Троянский сюжет Конь может быть просто конем, но только не в "Трое", намного более впечатляет, когда он находится в сочетании с такими персонами, как Орландо Блум, Брэд Питт и Эрик Бана. Это эпически богатая история страсти и гордости - и, разумеется, очевидно - это должно быть одна из великолепнейших из когда-либо продаваемых историй. Не очень-то красиво то, что они делают с Орландо Блумом. Вот он несколько раз сам бросается в плотно утрамбованную мексиканскую грязь, переигрывая поворотную точку сложной сцены, в которой его герой, Парис, жестоко избивается Менелаем в исполнении Брендана Глисона. * Различия персонажей практически непримиримы. Троянский юнец Парис в этой истории, пережившей почти три тысячелетия, похищает жену короля Спарты Менелая, Елену. С 50 000 подвластных ему греческих воинов, сгрудившихся у ворот Трои, Менелай выбирает момент, чтобы сделать это лично. "Позвольте мне", - просто говорит он своему брату Агамемнону в поэтическо-грубоватой манере сценария Дэвида Бениоффа ("25-й час"), - "убить этого павлина". * До того, как обида будет удовлетворена, Гектор, брат Париса, а в жизни Эрик Бана из "Халка", выступит, чтобы спасти парнишку. "Для меня", - говорит Блум, - "эта сцена самая пугающая за все съемки, потому что я знал, что после этого момента вынужден буду бежать - ковыляя, ползти прочь к ногам моего брата. Это просто унизительно, это самая низшая степень падения персонажа". Сцена, к съемкам которой готовится Вольфганг Петерсен ( "Идеальный шторм") происходит сразу после того, как Гектор разделывается с Менелаем и умоляет своего младшего брата скрыться за вратами, даже когда греческие легионы поворачивают вспять. Но делая опрометчивый выбор, окровавленный Парис совершает рывок к короткому бронзовому троянскому мечу, который Менелай выбил из его рук. В кадре один человек бежит на целое разъяренное полчище. "Только когда вы решаете, что он сошел с ума", - позже объясняет Петерсен, - "он превращает это в довольно-таки героический акт возвращения троянского меча". Но Петерсен, кажется, не видит того, что хочет, в 10-ярдовом пробеге Блума и кульминационном падении на землю, и неизменно терпеливым тоном кричит "стоп". Это 100-й день съемок одного из самых дорогих фильмов в истории. По оценке одного из участников проекта производство стоит 700 000 долларов в день; добавьте еще другие гигантские издержки на переезды и материальную часть, плюс 17,5 миллионов Брэду Питту за роль измученного полубога Ахиллеса, и у вас получится что-то около 200-милионодолларового бюджета. Здесь в Кабо Сан Лукас стоит типично-угнетающий жаркий полдень, 30 градусов, и даже местные бродячие собаки развалились в тени ворот Трои, рядом с издыхающей, одетой в холщовые одежды массовкой, которая поддалась жаре. Несколько недель назад место, где Блум сейчас буквально забил метку, была покрытой кустарником собственностью скотовода по имени Атило Колли. "Они зовут его Капитаном", - говорит местный скаут Луис Барриентос. "У него 40 коров, которых он любит как детей". Эта собственность, до предела заполоненная грубыми сараями и палатками, используемыми в качестве домов, "не многого стоила до нынешнего момента", - замечает Барриентос. По соседству из-за съемок были построены впечатляюще натуралистичные жилища, что нанятые эксперты сочли угрозой местным кактусам, известным как viejos, и разработали плановую стратегию защиты детенышей морских черепах, у которых как раз начался сезон рождения. Пока готовится съемочная площадка, Блум с любопытством на лице стоит около [Эрика] Бана, с которым они стали хорошими друзьями. "Ты выглядишь так, будто у тебя баскетбольный мяч между ног", - грубовато-добродушно оценивает рывок молодого человека Бана, - "или, может быть, дыня". "Это у меня ноги кривоваты", - смиренно говорит Блум, а потом громче, но нейтральным тоном обращается к Петерсену: "Мы повторим это еще раз?" Петерсен лукаво кивает ему. Блум слегка морщится, чтобы продемонстрировать, что в его следующем вопросе юмора всего лишь процентов 25 или около того: "Так что, просто… играть… лучше?" "Что я могу сказать?" - отвечает Петерсен, который даже в своей мягкой белой панаме выглядит элегантно как церемониймейстер ночного клуба Веймара [город в Германии]. "Просто сделай это по-другому". В конце концов, он приходит к выводу: "Лучше". Петерсен, заслуженный немецкий театральный режиссер, впервые отметился в мировом кинематографе с фильмом Das Boot в 1981 году, и та модель подводной кино-клаустрофобии, кажется, совсем не перекликается с этой обширной эпопеей, которая по его оценке происходит "на 90 процентов вне помещений". Ранее некоторые сцены снимались на Мальте, а большая часть атаки греков с берега на город снимается здесь в Кабо на 2800-акровом отрезке, который славится своей двухмильной почти нетронутой береговой линией. После подводного фильма режиссеру потребовалось почти десять лет, чтобы утвердиться, сняв фильм "На линии огня" (In the Line of Fire), за которым последовал посредственная "Эпидемия" (Outbreak). Но в 1997 году "Самолет президента" (Air Force One) более чем вдвое окупил свой 85-милионный бюджет, а "Идеальный шторм" (The Perfect Storm) был глобальным хитом. Укрывшись от солнца под синим брезентовым тентом, 63-летний Петерсен размышляет о том, за что взялся: "Я снимал большие сложные фильмы, но ничего подобного такого масштаба. Это настолько сложно. Это для меня, так сказать, некая громадина, которую очень трудно организовать. Настоящее испытание". Во вступлении Гектор перехватывает Менелая ("Я убью его у твоих ног. Мне все равно", - рычит король-рогоносец) и вонзает в него свой меч до тех пор, пока рукоять не натыкается на нагрудные доспехи. (Некоторые копья и мечи для фильма сделаны с телескопическими клинками; движения других будут дорисованы с помощью компьютерной графики.) Потом, как написано в сценарии Бениоффа, Агамемнон (брат Менелая и предводитель греческой армии в исполнении Брайана Кокса) издает бессловесный крик ярости и "вся греческая армия бросается вперед… пятьдесят тысяч солдат атакуют Гектора…" Сейчас, до чудесной компьютерной обработки, у Петерсена всего одна сотая от требуемого количества. Он смотрит на своего первого ассистента Герри Гэвигана, размещающего 500 статистов для атаки на вершине холма. Они по-разному экипированы как воины Микен, Спарты, Итаки, Тессалоны (возглавляемые Аяксом, которого играет огромного роста актер Тайлер Мэйн, так же известный ролью Саблезуба в "Людях-Х"), а больше всего пугают черные доспехи мирмидонцев (которых ведет Ахиллес, хотя и не в сегодняшней сцене). Эти 500 копий сформируют ядро полчища воинов, которых на экране размножат с помощью компьютера. Стоящий неподалеку руководитель группы визуальных эффектов Ник Дэвис, наиболее известный своей работой над "Гарри Поттером и Тайной комнатой", увлеченно интересуется тем, где Петерсен разместит камеры. "Нужно видеть каждую камеру, чтобы можно было сказать "Нет, это не получится" или "Да, мы сможем это сделать". У нас супердлинный объектив, где Бана и Блум будут напротив массовки. Выглядеть будет здорово. А в следующем кадре идеально использовать более широкий объектив для постепенного отдаления. Это очень показательно, должно произойти много стычек, когда эта вооруженная масса (он жестом показывает на статистов, сгрудившихся в одном месте) встретится здесь с троянцами. И, конечно, в реальности они бы так долго не продержались. Есть определенная продолжительность по времени, прежде чем люди скажут: "Ну-у-у, они бегут уже вечность"". Дэвис выбрал прогрессивную лондонскую студию по созданию спецэффектов Moving Picture Company, которые заставили созданных на компьютере воинов выглядеть как настоящих. "Они запрограммировали искусственный интеллект, чтобы управлять нашими армиями", - рассказывает он. "Мы создали огромное количество движущихся картинок с бегущими, атакующими, сражающимися людьми, всевозможные варианты того, как они это могли бы сделать. Потом мы создали программу, которая может взять все эти картинки и совместить, так что каждый солдат движется самостоятельно, то быстрее, то медленнее, и подстраиваются под окружающий ландшафт. У каждого солдата своя фигура, каждый щит чуть отличается от других, чище или грязнее. Движения смешиваются и выглядят реально". Дэвис, Петерсен и оператор Роджер Пратт ("12 обезьян", "Гарри Поттер и Тайная комната") первым делом обсуждают все это утром, как это делают всегда. В особенности Петерсен надеется, что этот длинный объектив должным образом установится позади Блума и Бана, чтобы "зафиксировать" их напротив готовой к атаке армии и создать ощущение напряженности в сжатом пространстве: "Это очень заковыристая задача, потому что после компьютерной обработки в этом кадре будет 50 000 человек. Они выдвигают вперед двадцать тысяч троянцев, которые находятся на этой стороне. Более драматично выглядит, если не видно бесконечной бреши между этими двумя армиями". "Но сколько в реальности займет передвижение армии отсюда туда? Где-то от 15 до 20 секунд? Сцена [в фильме] определенно займет минуту. Поэтому идешь на уловку и растягиваешь ее в надежде, что нашел верное количество кадров, чтобы сделать сцену правдоподобной. Просто насколько ты можешь ее растянуть, выясняется позже при монтаже и тогда можно точно сказать: "Отлично, а вот теперь они должны сойтись"". Делая знак Гэвигану, Петерсен дает знать, что хочет посмотреть на волнение армии, "которая должна устрашать". Они сгрудились в нижней части пыльного поля, одетые по большей мере в хорошо продуваемые наряды, похожие на юбки, которые, к сожалению, украшены всевозможной резиновой и пластиковой амуницией. Нацепите на человека длинноволосый парик, от которого зуд в голове, и большой жесткий резиновый шлем, выгоните его на поле, чтобы убить время, минут на 40 под полуденное солнце, и снующие вокруг помощники с полными бачками воды послужат небольшим утешением. Нанятые для создания массовки местные жители, а так же 200 болгарских спортсменов, не очень уверены, но определенно далеки от экстаза в ожидании построения для репетиции их пробега на холм. Они наблюдают, как съемочная группа устраивается на спецвышке, чтобы дать им знак для атаки, но они знают, что самая ценная часть этого кадра, Агамемнон в исполнении Кокса, выступающий в атаку рядом с ними на колеснице, будет сниматься позже. Ассистент режиссера суетится вокруг них, то уговаривая, то грозясь, потом орет Гэвигану на вершине холма: "Какая реплика, Герри?" Гэвиган, привыкший отвечать быстро, совершенно не по-командирски произносит: "Эммммм…." Пауза. "В атаку! Как насчет этого?" "Хорошо, поехали, парни", - орет ассистент. Когда начинает работать камера, он дает знак, и 500 статистов кидаются в атаку с черепашьей скоростью и анемичными, если не сказать сардоническими, боевыми криками. "Стоп, стоп, стоп, снято", - следуют инструкции, а потом слегка устало: "Давайте, еще разок". Петерсен не смущен: "Это крайне трудный фильм, как я и сказал. Такие съемки на открытом пространстве. Знаешь, насколько ты уязвим в производстве. Болеет множество людей - есть у нас такая большая проблема. Здесь особенно, "месть Монтесумы", проблемы с желудком. Это поражает почти каждого. Некоторые попадают в больницу под капельницу. Учитывая эту организацию, болезни и жару, думаю, у нас все-таки получается очень хорошее кино. Если бы были какие-то сомнения насчет того, чем мы здесь занимаемся, пройти через это стало бы почти невозможно. Это Гомер, это "Илиада". Прекрасная комбинация великого масштаба и глубоких человеческих отношений, многоуровневый сюжет". Готовясь выйти на жарящее солнце, оглядывая и съемочную группу и панораму, он воспроизводит на лице гримасу игрока в покер, как будто напоминает самому себе о чем-то, что является его ежедневным вдохновением: "Одна из великих историй всех времен". "Полагаю, что лучшее подтверждение силы мифа о Троянской войне", - говорит Дэвид Бениофф, - "это то, что мы все еще говорим о ней спустя три тысячи лет". Сейчас он один из самых востребованных сценаристов в Голливуде, у которого в этом году еще будет фильм Stay Марка Форстера и адаптация классического "По ком звонит колокол", но когда в октябре 2001 года он пришел в офис руководителя Warner Bros. Джефа Робинов, он был по большей мере писателем, ищущим свою стезю (хотя у него уже была адаптация собственной книги "25-й час"). Это была первая столь знаменательная встреча в его карьере. "Я был в ужасе, не думаю, что мог вразумительно выразится, и Джефф как-то странно на меня смотрел. Я старался, чтобы это прозвучало красноречиво, но на самом деле мне казалось, что я все порчу", - говорит он. "Я думал, 'Господи, мне попалась такая великолепная история, а делаю все, чтобы сделать ее непривлекательной'. Ведь у него было лицо как у игрока в покер. Он ничего не сказал". Робинов попросил Бениоффа подождать и вышел - чтобы, как выяснилось позже, поговорить со своим тогдашним шефом Лоренцо ди Бонавентура. "В самом конце встречи он сказал: 'Вы готовы начать писать сценарий?' Я был даже шокирован". Сюжет Бениоффа охватывает даже больше, чем гомеровское описание войны; здесь также используется "Анеида" Виргилия и другие истории. ""Илиада" начинается с ссоры Ахиллеса с Агамемноном из-за похищения рабыни Брисеиды. В моем сценарии это происходит не ранее 82-й страницы. Это весь троянский миф целиком, и я позволил себе определенные вольности и был безжалостен в том смысле, сто выкинуть оттуда, а что изменить". Сценарий, который у него получился, был настолько ясен, что Warner Bros. предприняла крайне редкий шаг, послав его прямо Петерсену, чья компания Radiant Productions вела дела со студией, и примерно в то же время сценарий был отослан и Питту. Питт прочитал, но согласился только после встречи с Петерсеном: "Мы прекрасно поужинали в немецком ресторане в Лос-Анджелесе, который называется Black Forest, неплохо провели время, запивая очень тяжелую немецкую пищу пивом", - вспоминает режиссер. "Мы говорили о сценарии и роли, и очень этим вдохновились. Еще мы поговорили об Эрике Бана, с которым я тоже встретился примерно в то же время - Брэд тоже видел его фильм Chopper - и у нас обоих было ощущение, что он мог бы стать великолепным Гектором. А потом пришло время нелегкой работы по поиску исполнителей других ролей". Бана, в свои 34 года (когда его пригласили на роль), нуждался в младшем брате, который разделил с ним бы хотя бы некоторые острые моменты, но смог бы оттенить его образ солдата-ветерана своим видом новичка - и в то же время был бы опрометчивым любовником самой убийственно красивой женщины в мире. Блум, которому тогда было 25 лет, всего лишь месяцем ранее прорвался на экраны в роли серьезного и героического Леголаса из "Властелина Колец". Кроме того, он сыграл небольшую роль в "Черном ястребе", где был пехотинцем, неудачно свалившимся с каната (почти как в реальной жизни, где он однажды испытал близкое к катастрофическому падение с водосточной трубы) - но в остальном, он был практически не известен. На встрече в лондонском отеле Дорчестер с Петерсеном и продюсером Дианой Рэтбан, он был, по воспоминаниям последней, "очень убедителен; он действительно понимал страдания Париса, вы видите это по его лицу, когда он говорит". Недавняя история несомненно доказала их мудрость. В течение недель, когда Блум пребывал на экранах кинотеатров вместе с Джонни Деппом в блокбастере "Пираты Карибского моря" ("Пираты" и каждая часть ВК заработали более чем по 300 млн. долларов), большинство кино- и фан-сайтов в Интернете привлекли благодаря ему столько же посетителей, сколько Депп и другие, более эфемерные веб-сенсации, вместе взятые. Сейчас его звездный статус бесспорен, и, по мнению большинства знатоков, вероятнее всего еще будет расти; после "Трои" у него не меньше четырех проектов на разных стадиях готовности, в том числе и главная роль в драме о Крестовых походах "Небесное Королевство" с режиссером уже работавшим с ним на "Черном ястребе", Ридли Скоттом. Вскоре после этого актерскую группу Петерсена пополнили соотечественник и партнер Блума по ВК, Шон Бин, 19-летний новичок Гаррет Хедланд на роль порывистого кузена Ахиллеса, Потрокла, ветеран "Гладиатора" Джон Шрапнел на роль старца грека Нестора, Джеймс Космо ("Храброе сердце") на роль троянского генерала Глокуса (?) и заслуженные Питер О'Тул и Джулии Кристи в ролях Короля Приама и матери Ахиллеса, Тетис. Потом начался поиск, которым режиссер мог бы гордиться: "У нас здесь столько прекрасных женщин". Стройная Саффрон Берроуз ("Энигма") была выбрана на роль жены Гектора, Андромахи, а австралийская инженю Роуз Бирн, которую сначала хотели взять на роль Елены, согласилась на роль пленницы Брисеиды. "Только Брисеида способна успокоить Ахиллеса и вернуть его на землю", - говорит Петерсен, а Бирн соглашается: "Подле нее он позволяет себе расслабиться - немного, но это демонстрирует его человеческую, уязвимую сущность". В конце концов, эпопее нужна была женщина, настолько опьянившая юного Париса, что это подстегнуло все последующие события. "Вся кровь, все насилие было порождено страстной историей любви", - говорит Петерсен. Елена Троянская должна быть неописуемой, необычной блондинкой среди смуглых греков; со своими кроткими зелено-голубыми глазами и аристократическими манерами, немецкая модель, ставшая актрисой, Диана Крюгер получила эту роль. В соответствии с пожеланием Петерсена по поводу "свежих лиц", кроме Питта, особых звезд не было. Но пока Warner Bros. вместе с Рэтбан подготовили проект бюджета, его стоимость неизбежно выросла. В связи с вторжением США в Ирак, неопределенностью и возможными волнениями, для натурных съемок на берегу вариант с Марокко был отложен. Масса приготовлений пропала впустую и все упаковали для переезда в Кабо Сан Лукас в брюхе российского транспортного самолета Антонов. В том числе и Троянского коня 40-футовой высоты (ок. 13 м), с помощью которого греки намеревались прорвать оборону города. Он сыграл свою роль на Мальте, как вспоминает Бин: "Я ждал, что это будет люк, а оказалось, что на самом деле мы пройдем через дверь на шее коня и по бокам. Он выглядел так, будто весь был изъеден насекомыми". Для съемочной группы и актеров, которых просто перевезли с одного жаркого побережья на другое, переезд в Мексику вряд ли был отдыхом - хотя Кабо и стал заметным местом для проведения отпусков. Работа на Мальте была омрачена одной трагедией - бодибилдер Джордж Камильери получил травму при съемках эпизода на воде, сломав ногу, и 18 дней спустя непостижимым образом умер. Чуть не стало катастрофой повсеместное распространении фотографий Питта, сделанных папарацци, где он в доспехах непринужденно болтает по мобильному телефону под мальтийским солнцем. Неизбежно большую роль в правильном перенесении на экран этой неустойчиво дорогой эпопеи играет нарисованный Питтом образ Ахиллеса, которого Петерсен называет "беспокойным, но не очень счастливым парнем". Петерсен предвидит вопросы скептиков - "Я бы спросил: 'Этот Брэд, сможет ли он вытянуть это? Есть ли в нем эта темная сторона?'" Но он добавляет: "Безусловно, есть. Я считаю, что Брэд с самого начала инстинктивно очень хорошо прочувствовал то, как ему нужно играть. Он считал себя актером, который был рожден для этого. Как-то раз он даже сказал Питеру О'Тулу: 'Все роли, которые я когда-либо играл, были подготовкой к этой роли'. Все его поведение - его физическая подготовка, его психологическая подготовка, факт, что он бросил курить ради этого - он делал все, чтобы быть готовым к этой роли". В воскресенье во время трансляции Супер Кубка Питт простер свой меч над всей громадной телеаудиторией в ролике "Трои" и пообещал Агамемнону, находившемуся за кадром: "До того как истек мой срок, я увижу твой труп и улыбнусь". Петерсен, выбравший актеров в основном из британцев, которые с легкостью выдавали фразу в высокопарном английском стиле (что называется Received Pronunciation), признается, что Питту "с самого начала пришлось побороться, чтобы найти верный диалект. Но он очень быстро научился это контролировать и последовал своей миссии величайшего воина всех времен". Пока Петерсен работал над ключевыми эпизодами фильма, важные сцены с участием Ахиллеса были отложены на последние дни - в том числе постельная сцена с Брисеидой, эпохальная битва с Гектором и острая стычка с Приамом. Битва, вообще-то была отложена, потому что главная съемочная площадка, поврежденная ураганом в Кабо требовала перестройки, и потому что Питт, по совпадению, повредил себе ахиллесово сухожилие. Питт был не единственным, кому был брошен вызов. Бана долго раздумывал, прежде чем согласился на роль Гектора. "Это процесс убеждения самого себя в том, что ты справишься", - говорит он. "Потому что если ты не можешь это сделать, то очень сильно себя обманешь". С самого начала съемок Бана не испытываел никаких сожалений. Он стал относиться к своему экранному брату Блуму, "как к настоящему брату", и восхищен работой с легендарным Питером О'Тулом. "Играть сцены с кем-то, к кому чувствуешь истинную привязанность… ведь Орландо играет моего брата, Питер - моего отца, и я общался с Питером во время съемки эпизода - это просто нечто особенное", - говорит он. "На этой неделе мы снимали потрясающую сцену, как раз перед тем, как я отправляюсь на бой с Ахиллесом, я прощаюсь со своими близкими. Герой Питера, наверное, единственный перед которым я позволяю Гектору проявлять какие-то эмоции, так что это было очень мило, момент, где абсолютно не требовалось играть". С момента первой встречи Бана и Блума - тренировок по верховой езде в Лондоне, с множеством волнующих предположений касательно фильма ("два парня на лошадях, разговаривающие о предстоящих приключениях", - вспоминает Блум), сигар и последующих разговорах - взаимосвязь была однозначна. "Я равняюсь на него, настоящего человека чести", - говорит Блум о своем экранном партнере. "Как Гектор для Париса, он по-настоящему крут". Пока Блум сидит, беседуя и старательно игнорируя длинный порез, который создает на его правом бедре команда гримеров, он замечает: "Я все-таки должен снять эту сцену, где я вижу своего брата, выходящего на бой с Ахиллесом. Гектор - честный, умелый, храбрый и сильный воин, знаете ли. Но ведь Ахиллес - это просто убийца. Так что он выходит на бой - я все-таки должен сыграть этот момент, где вижу своего брата, совершающего то, что должен был сделать я". "Парис - роль, очень отличающаяся от остальных ролей Блума", - говорит [сценарист] Бениофф. "Разумеется, во "Властелине Колец" он был этаким бесстрашным героем, который запрыгивает на слона и выпускает тому стрелы прямо в мозг. А вот здесь, да, он показывает страх. В защиту Париса я бы хотел сказать, что не думаю, что многим из нас приходилось выходить на поле, чтобы предстать перед огромным разъяренным мужчиной с острым мечом, который желает нашей смерти из-за того, что мы украли его жену". "Наряду с тем, что это эпохальная, фантастическая, огромная драма", - говорит Блум, - "есть в ней очень человеческая сущность. Речь о таких человеческих понятиях как гнев, ненависть, любовь, страх, и все это приводит человека к войне, приводит к войне страну". "Парис, молодой принц, находится под защитой этой семьи и этого окружения", - добавляет он. "Он владеет луком, но для него это, скорее, спорт, и он никогда не держал в руках клинок. Он оставил долю воина на усмотрение своего старшего брата. Он - сложный персонаж, анти-герой, темная личность. В нем определенно скрыты какие-то темные качества, что видно по принимаемым им решениям". Несмотря на угрозы Менелая, Парис будет жить, чтобы сражаться за Трою. Ведь, как хорошо известно читателям гомеровской истории, он искусный лучник, что привело в решающей смерти врага, которую вряд ли назовешь легкой. Подобно тому, как Агамемнон Брайана Кокса был вынужден зарезать чрезвычайно симпатичного персонажа в лице человека, которого он обожал - "это было душераздирающе", говорит он, "В первый же день, я убил одного из моих кумиров" - Блум должен выпустить свои стрелы в Ахиллеса Пита. "Он - полубог, самый невероятный воин из известных людям, и факт, что я должен буду это совершить был своего рода испытанием - попытаться заставить аудиторию понять движущие им мотивы и не презирать. Точно так же как действия героя Хоакина Феникса в "Гладиаторе" базировались на жадности, зависти, и желании заполучить что-то еще, Парис старается..." Блум делает паузу, когда морской бриз, предшествующий наступлению сумерек, проносит по земле ленивый маленький смерч. Сразу за ним приходит ассистент режиссера, чтобы сказать Блуму об окончании съемочного дня. Многие из молодых актеров были бы уже на полпути к своему трейлеру, направились бы в гостиничный бассейн или в бар выпить пива, а Блум вежливо просит подождать минутку и делает несколько шагов к Петерсену для "заключительной молитвы". Всем видом выражая вопрос, он готов для последнего соображения, но режиссер просто оглядывается назад и утвердительно кивает. Манеры Блума говорят сами за себя, когда он протягивает руку слегка формальным жестом, чтобы пожать руку Петерсена. "Приятно иметь с вами дело, босс", - говорит он. Плетясь через гигантские пластиковые конструкции, изображающие городские ворота, он заканчивает мысль, на которой его прервали: "Парис - молодой человек, и я - молодой человек. И как молодой человек миришься с огромным количеством всего, с чем приходиться сражаться. Знаете, вот есть семь смертных грехов, и каждый старается понять, что они значат именно для него. А это и есть испытание". Он на секунду замолкает, глядя в глаза, чтобы удостовериться, что это понятно, и если следующие слова ожидаемы, то они не лишены смысла: "Но это очень впечатляющее испытание". by Fred Schruers | |||
 |  |
